Например, обнаруженный кристалл берилла весом 160 кг оказался совершенно непригодным для огранки, так как был нечистым и имел непривлекательную окраску. Не заслуживали огранки и два других найденных кристалла: один, хотя и красиво окрашенный, был целиком нечистым, а второй был чистым, но слишком бледным по цвету. То же часто относится к зернам оливина: несмотря на свой красивый цвет, они не могут быть использованы для огранки из-за слишком малых размеров отдельных зерен. Представление о выходе ограночного материала по отношению к суммарной добыче дает следующий пример: в ЮАР при среднем содержании алмазов 0,5 карата на тонну породы (что соответствует 0,00001%) около 20% от этого количества являются ювелирными. В Заире же только 2% добытых алмазов могут быть использованы для огранки.
Собранные за 10 лет (1950—1960) статистические данные по колумбийским месторождениям изумруда показывают, что около 25% общего количества изумрудного сырья пригодно для огранки, но лишь 0,1% его можно отнести к первому сорту и 0,5 % ко второму.
Следует отметить, что некоторые минералы, используемые как драгоценные камни, являются весьма важным промышленным сырьем. Так, годовая потребность промышленности в берилле измеряется тысячами тонн; вместе с тем существуют месторождения, которые содержат 99,9% технического берилла и только 0,1% ювелирного. Однако извлечение ювелирного берилла обычно обходится слишком дорого и в большинстве случаев им жертвуют. При добыче 10 тыс. т технического берилла практически пропадает несколько килограммов ювелирных камней. Соотношение между хорошим, менее хорошим и вообще непригодным материалом меняется от места к месту, причем не только от одного района к другому, но и в пределах одного месторождения — буквально от метра к метру и от сантиметра к сантиметру. Иногда недели и месяцы труда не приносят ни единого грамма ограночного материала, и потерявший всякую надежду искатель, отчаявшись, отказывается от дальнейших попыток, а на следующий день на том же самом месте к другому приходит удача!.
Поиски и разведка месторождений драгоценных камней, как и поиски золота, — своего рода лотерея, однако золотоискатель в отличие от старателей, ищущих самоцветные камни, может быть уверен в ценности своей находки, а обнаружение драгоценных камней само по себе еще ни о чем не говорит, пока не выяснена пригодность их для огранки.
Часто старатели, занимающиеся поисками драгоценных камней, годами одержимы навязчивой идеей, что в каком-то определенном месте они должны найти нечто совершенно необыкновенное. Иногда их выдержка и выносливость бывают щедро вознаграждены, но гораздо чаще все их старания оказываются напрасными.
Как капризно улыбается счастье тому, кто пускается в разработку месторождений драгоценных камней, испытал на себе некий генерал Парис из Боготы* (это произошло в начале XIX в.). Он арендовал у колумбийского правительства знаменитую изумрудную копь Мюзо и поручил своему сыну руководить ее разработкой. Поначалу там находили хорошие изумруды, и богатство Парисов возрастало. Однако вскоре находки прекратились, а работы поглощали все большие и большие средства. Генерал вынужден был продать свои дома и фермы, а в один злосчастный день ему пришлось, возвратившись в Боготу с пустыми руками, расстаться с последней лошадью и лишиться всего домашнего скарба. Но когда, окончательно пав духом, в безнадежном отчаянии он приехал на рудник, сын подвел его к столу, сплошь усыпанному столь великолепными изумрудами, что очень скоро генерал вновь стал одним из самых богатых людей Колумбии.
Как была сделана эта находка? Старый индеец, советчик сына, спустившись с ним глубоко под землю, в штольню, сказал молодому Парису: «Я слышу совсем близко, как изумруды разговаривают со мной. Провди поперечную штольню, и мы снова навдем жилу». Эта поперечная штольня (квершлаг) всего через несколько метров встретила очень богатую изумрудную жилу, проходившую параллельно старой штольне. Что здесь вымысел, а что правда, за давностью лет установить невозможно, однако не подлежит сомнению, что подобное случалось и продолжает случаться сегодня.